— А без брони и оружия вас просто сразу убьют, — мрачно выдохнул Петрович, пережевывая какой уже по счету бычок.

Туся так и не смогла вспомнить, сумел ли он за все время их знакомства выкурить хоть одну сигарету.

— Не думаю, что патрульные сразу откроют огонь на поражение, — заметив близкое к обморочному состояние Туси, попытался успокоить ее безуспешно возившийся с системой Дин. — Легионеры за каждого пленного, взятого живым, получают призовые.

— А если стервятники «Панна Моти», как в институте Энергетики, получили ориентировку? — жалобно спросила Туся, ощущая, как порывы морского ветра вытрясают из нее последние остатки тепла. — Или проследили за нашим маршрутом?

— Тогда у них тем более нет причин Командора убивать, — безыскусно отозвался Дин. — Им нужны образцы из тайника. А там и Клод на что-то сгодится.

Туся в панике глянула на Шусмика, в желудке которого до сих пор находился один из контейнеров. Арсеньев сказал, что образцы идентичны друг другу, значит есть шанс донести до Вернера хоть один контейнер. Но если Командора вычислят и найдут тайник, то результаты исследований отца, которые он счел нужным утаить даже от руководства Института Эпидемиологии, попадут прямиком к змееносцам!

Надо было еще в тот момент, когда Арсеньев заявил о своем намерении сдаться первому патрулю и проникнуть в лагерь в качестве пленника, любыми путями его остановить. Схватить, скрутить, вколоть лошадиную дозу снотворного! Ну ясно же, что от чрезмерного напряжения у него произошло помутнение рассудка. Ибо только в состоянии нервного расстройства можно всерьез рассчитывать освободиться, завладеть оружием и по неведомым тоннелям подобраться к генераторам.

Так, вероятно, и думали высокие чины из Командования, отказавшие группе в подкреплении. Зачем рисковать людьми ради тех, кого не учли или списали в потери по наименее затратной статье «без вести пропавшие»? В любом случае трех звездолетов, оснащенных плазменными пушками, более чем достаточно. В отличии от высоких начальников Арсеньев понимал, что речь идет о тысячах жизней. И разве одна его жизнь да пара образцов, которые еще неизвестно, как сохранились, могли стоить дороже?

— Эх, надо было мне не на флаерах гонять, а второй факультет, как предлагал Пабло, заканчивать, — понурившись после очередной неудачи с вражеской системой вздохнул Дин. — Серега же смог! А, казалось бы, где музыка, а где космическая связь.

И бормоча себе под нос что-то еще более самоуничижительное, он погрузился в изучение заготовок друга, пытаясь нащупать сервера, обеспечивающие работу генераторов защитного поля.

Туся ему не мешала. Ей хватало забот: у Сергея Савенкова поднималась температура. Организм подключал свои резервы борьбы, и теперь следовало каким-то образом его уговорить не отторгать импланты. У того же Арсеньева после знакомства с двигателем буксира одна из пересадок пальцев, после которой Туся его и навещала, закончилась обострением пневмонии. Сережины легкие сейчас пребывали в гораздо худшем состоянии, а зарядка в аппарате искусственной вентиляции и выработки кислорода подошла к концу. И если еще закачивать в травмированную грудь воздух можно было вручную, то для насыщения крови кислородом следовало принимать экстренные меры.

А тут еще Пабло, которому по всем показателям следовало бы проснуться, впал в какое-то опасное оцепенение, близкое то ли к обмороку, то ли к чему похуже вроде комы или кровоизлияния в мозг. Сговорились они, что ли? Или после ухода Командора костлявая, витавшая неподалеку, решила, что бестолковая студентка ей не указ. Бред какой! Так и до антинаучных россказней дикарей недолго дойти!

Проблему с аппаратом вентиляции легких помог решить Дин, который объяснил, что большинство устройств, адаптированных для нужд военно-полевой медицины, без особых проблем работают от аккумуляторов скорчеров. Хотя большинство блоков питания забрали Слава и Петрович, чтобы достигнуть нужной мощности при штурме маяка, тех, что оставили Дину, хватило бы и на защиту от случайного патруля, и на поддержку бесперебойной работы медицинской техники.

Обеспечив Дирижера кислородом еще часов на десять и убедившись, что жаропонижающее, которое она ввела около получаса назад, начало действовать, Туся поставила раненому поддерживающую капельницу и обратила свое внимание к Пабло.

Ей пришла в голову шальная идея попробовать нащупать сознание оператора и вытащить его из сетей киберпространства, из которых не мог выбраться ослабленный перенапряжением разум. Судя по состоянию молодого барса, погружение для управления дронами оказалось настолько глубоким, что в момент отключения от межсети его мозг затеял какую-то проверку, как после некорректного выхода из системы, и некому было нажать спасительную комбинацию ввода.

Вот только в отличие от Командора у них с Пабло не было общих воспоминаний и единственная ниточка, за которую Туся могла зацепиться, вела в спутанный клубок старого кошмара. С другой стороны, что может быть светлее образа матери? Туся, осиротевшая еще в младенчестве, это ощущала острее других. Но что она знала о сеньоре Гарсиа, кроме тех обрывков воспоминаний, которые успела подсмотреть под воздействием депрессивного излучения? Как из этой разрозненной мозаики не просто собрать целостный образ, но передать его Пабло?

И в этот момент в ее сознании почти сама собой всплыла яркая и умиротворяющая в своей безыскусной простоте повседневности картина. Залитая солнечным светом просторная комната, в которой разбросанные повсюду детали процессоров и видеокарт дополняют голограммы улыбающихся друзей и постеры с новейшими спортивными глайдерами. И обрамленное каштановыми кудрями красивое утонченное лицо женщины, на котором только придирчивый взгляд сумеет отыскать проступающую возле глаз и губ сеточку мелких морщин. Впрочем, милая складочка возле рта выглядит снисходительно и лукаво, а серые лучистые глаза смеются:

— Паблито, сынок! Пора просыпаться!

— Ну, ма-а-ам! — раздается из уютного кокона одеяла, под которым не видно даже кудрявой, как у матери, копны. — Сегодня же выходной!

— Как хочешь! — сеньора Эстениа уже не может сдерживать улыбку. — Так и скажу Серхио и Дину, что ты спишь и не сможешь отправиться с ними на серфинг.

— Маам? Вечно ты со своими шуточками!

Одеяло летит в сторону. Сеньора Эстениа спешно ретируется на кухню, откуда до одури вкусно тянет ароматом свежеприготовленной паэльи, запеканки из трески и домашнего печенья.

— Иди уже, соня! — смеется невидимый пока Дин. — Или пеняй на себя! Если в ближайшие пять минут не явишься, с Серегой разделим твою порцию!

— Дин, Сергей, ребята!

Это уже не во сне. Это шевельнулись обветренные, запекшиеся губы оператора сети. Густые, длинные ресницы дрогнули, припухшие, покрасневшие глаза недоуменно обвели неприветливый океанский берег. Хотя высота волн удовлетворила бы самого взыскательного любителя морских забав, в этом сезоне серфингом не занимались даже легионеры, пускай и захватившие побережье, но не чувствовавшие себя уверенно за пределами силового поля карантинных зон.

При чем тут легионеры? Оказалось, очень даже при чем. Погрузившись в сознание Пабло, побывав в гостях в его уютном доме, из которого совсем не хотелось уходить, Туся не сразу поняла, что происходит, почему ноутбук превратился в бесформенную массу оплавленных полимеров, а Дин стоит на коленях с заломленными за спину руками, и зачем в затылок молодого барса утыкается дуло скорчера.

— Проснулись, лунатики! — прозвучал над ухом насмешливый окрик. — Хватит тут разлеживаться! Быстро поднялись, ноги на ширине плеч, руки за голову и без глупостей!

— Это я во всем виноват! — бедняга Дин едва не плакал.

Оказывается, молодой барс, слишком увлекшись подбором кодов, не заметил проверяющий побережье патруль. Когда он услышал шаги, легионеры, сработавшие на редкость профессионально, уже взяли всю группу на прицел. Хорошо хоть компьютер среагировал на настройки вражеской электроники и запустил механизм самоуничтожения. А между тем, Дин уже почти нашел сервер, и ему оставалось только ввести комбинацию, отключающую систему опознания, чтобы затем запустить подготовленный Пабло вирус.