Хотя Дол, едва обретший замаравшую его и в прямом, и в переносном смысле дочь, выглядел жалко, если не сказать комично, его достоинство вождя оставалось при нем:
— Черный день настал для меня! — воскликнул он, насупив кустистые брови. — Мало того, что разгневанные духи прародители грозят нашему народу страшными карами, так еще приходится выслушивать бранные слова от собственного сына. Чем, как не заботой о добром имени рода и желанием угодить Великому Се и духам прародителям я руководствовался, намереваясь покарать святотатцев? Так моя ли вина, что меня ввели в заблуждение? Я вижу на твоей одежде и на оружии твоих воинов кровь и пыль — следы долгой дороги и изнурительной битвы, — продолжал Дол уже другим тоном. — С какими вестями ты пожаловал в родной Град?
Валун помрачнел.
— С такими впору приходить не в отчий дом, а в жилище злейшего врага! — честно признался он. — Варрары пересекли границу своих болот и всей ордой идут на наши земли, предавая огню и мечу все на своем пути!
Эта страшная весть повергла жителей Земляного Града в такой ужас, какого, верно, не вызвал и недавний гнев Духов Земли. Тогда, говоря по чести, все произошло настолько неожиданно, что большинство горожан просто не успели испугаться и действовали согласно инстинктам, оставляя время для страха на потом. А поскольку все разрешилось достаточно благополучно, испугаться за свою жизнь они уже не успели и только нудно сетовали по поводу обвалившегося забора и разбитого горшка.
Нынче времени для страха оставалось более, чем достаточно, и горожане самозабвенно отдались ему, облегчая душу в горестных стенаниях и жалобах на злую судьбу.
Но пока малые голосили и рвали на себе волосы, набольшим следовало решать, как действовать дальше. Одним из первых подал голос Синдбад:
— Нада-а срочна выта-аскивать Па-а-алия! — воскликнул он с таким видом, точно собирался отправиться в путь прямо сейчас.
— Боюсь, на этот раз нашему шаману не справиться, — покачал головой Ветерок, приподнимаясь на насыпи.
Он повернулся к братьям:
— Велика ли орда?
— По нашим подсчетам, две или три тьмы, — отозвался старший из братьев Суховей. — Мы выставили заслон, но им долго не продержаться. Впрочем, даже если воины Ветра и люди Земли выставят всех своих бойцов, мы не наберем и половину тьмы. Нужно просить помощи у других родов.
— На нас можете не рассчитывать! — косо глянул на братьев вождь племени Табурлыков Рваное ухо. — Мы никогда не вступим в союз с захватчиками нашей земли. Лучше уж присягнуть на верность варрарам!
— Очень нужна им ваша присяга! — недобро рассмеялся младший из братьев Смерч. Он единственный из сыновей Бурана не удался ростом и потому компенсировал этот недостаток остротой меча и языка. — Думаете, как в прошлый раз, отсидеться в своей горной берлоге? Нынче не выйдет! Если падет Гнездо Ветров, варрары и до вас доберутся!
— И что ты предлагаешь? Присягнуть на верность вашему Приемышу, изгнаннику в надзвездном краю? — возмутился Рваное Ухо.
— Не ему, а дочери царя Афру! — вступил в разговор прославленный своей мудростью и взвешенностью решений седовласый Пожар, вождь народа Огня, самого древнего из племен травяного леса.
Подавая вятшим мужам пример, он вытащил из ножен свой меч и протянул его сольсуранской царевне:
— Это оружие создали в моей кузне друзья царицы Серебряной, посланцы из надзвездных краев, и с той поры оно еще ни разу меня не подводило. Долг платежом красен. Пускай же оно еще раз обагрится вражеской кровью для защиты Тебя, государыня, и народа Твоей земли.
Он повернулся к братьям и неспешно сообщил:
— Я уже послал гонца в Огненный Город. Наши воины прибудут в Гнездо Ветров в течение следующей недели.
— Прими нашу дружбу, отец! — поклонился ему Суховей.
Братья повторили его слова.
Вслед за этим, хотя и с некоторой неохотой, примеру Пожара последовал Рваное Ухо.
Последним принес присягу Дол. Уже поклявшись на оружии, он боязливо, если не сказать воровато, оглянулся на княжича, которого воины Земли в ожидании дальнейших распоряжений охраняли от расправы.
— А с этим-то что теперь делать? — негромко поинтересовался вождь народа Земли.
— Повесить без лишних разговоров, чтоб направление ветра для лучников указывал! — предложил безжалостный Смерч. — Или утопить в реке!
Ветерок глянул на бледного, но спокойно и мужественно ожидающего решения своей участи княжича, перевел взгляд на царевну и покачал головой.
— Трое вестников Великого Се до сих пор томятся в плену у князя Ниака, — неодобрительно заметил он. — Если мы принесем вред Синеглазу, это обязательно скажется на них.
Братья и вожди родов глянули на него, не пытаясь скрыть удивление:
— И это говорит человек, который только что едва не стал жертвой его козней?! — воскликнул Смерч. — Чьи раны, полученные от мечей его людей, еще продолжают кровоточить? Воистину, милосердие вестников не знает границ!
— Он глумился над судом Великого Се и Духов Прародителей! — напомнил молодому Урагану Пожар. — По законам Сольсурана уже за одно за это он заслуживает казни!
— Но Духи Земли пощадили его! — напомнил ему Ветерок. — Да и Горный Кот оставил в живых!
— Ну что ж, — согласился мудрый вождь народа Огня, — ты его обвинял, тебе и решать его судьбу.
— Отлично, — кивнул головой Ветерок, стараясь смотреть на вождей, а не на свою избранницу, готовую немедленно его расцеловать за проявленное милосердие. — Тогда я забираю его.
— Воины Ветра сумеют обеспечить сыну князя Ниака надежную охрану до того, как посланцы вновь обретут долгожданную свободу! — кивнул Суховей.
Он проследил, как меняются возле княжича стража, как отступает недовольная, но притихшая толпа, затем перевел взгляд на приемного брата и сольсуранскую царевну. Конечно, он все уже знал, и бирюза рода Урагана подтверждала все те сведения, которые за время бешеной скачки сумел сообщить Обглодыш. Он улыбнулся, на правах старшего из присутствующих здесь мужчин рода благословляя молодую чету, и повернулся к вождям.
— А пока пожелайте счастья нашему приемному брату! Он наконец-то нашел себе жену!
Тот, кто придет к тебе другом
Рассказ о столкновении с силами Альянса, сыгравшем роковую роль в судьбе Олега, передавали все новостные агентства Содружества. Еще бы! Какая поучительная история для молодежи, какой замечательный пример для поддержания боевого духа в деморализованных после Ванкувера войсках. «Лейтенант вооруженных сил Содружества Олег Арсеньев при выполнении задания командования, будучи окружен превосходящими силами противника, принял неравный бой и после неудачной попытки прорыва передал свои координаты и вызвал огонь на себя. Его гибель оказалась не напрасна. Благодаря переданной им информации артиллерии удалось уничтожить крупную группировку Альянса».
Выразить соболезнования научному руководителю и невесте героя приезжали высокие чиновники из различных министерств, посмертно Олегу присудили орден Отваги, одну из самых высоких наград. Птица как в тумане выслушивала дежурные слова соболезнований, заученными фразами отвечала на вопросы журналистов. Но в глубине ее души тлел огонек надежды: тела Олега так и не нашли.
Потом он и в самом деле вернулся, но счастья им обоим это свершившееся чудо так и не принесло. Она видела, как он измотан, как измучен бесконечными допросами, а из огня заточения в казематах и пыточных Альянса он попал в жернова службы безопасности Содружества, у которой с внешней и военной разведкой отношения складывались всегда не самым лучшим образом. Она понимала, как он подавлен обрушившимися на него обвинениями и поднявшейся травлей, а пресса, до того на все голоса восхвалявшая его мужество, с такой же оголтелостью принялась кричать о его предательстве и позоре. Птица как могла поддерживала его, готовая вместе с ним до конца нести этот крест.
Но потом Олег заговорил о своей статье, и пришлось признать, что в речах хулителей есть какая-то доля истины. Дело в том, что после его «гибели» руководство кафедры предложило ей использовать материалы его исследования в своей диссертации: не пропадать же наработкам. Хотя Птица поначалу возмутилась подобным прагматизмом на грани банальной нечистоплотности, посоветовавшись с дедушкой, она все-таки материал взяла и, пользуясь авторитетом Петра Акимовича, успела опубликовать в различных изданиях несколько статей от имени Олега и в соавторстве. Поэтому разговор о публикации, сделанной до начала боевых действий с Альянсом, показался ей настоящим бредом. Тем более, что речь шла не о тезисах доклада заштатной конференции, опубликованных в каком-нибудь факультетском сборнике, а о развернутой публикации в серьезном научном издании, тиражи которого хранились во всех библиотеках миров Содружества.